На отшибе стоял дом. Он был небольшой, весь перекошенный, окна давно перестали быть прозрачными. Из отверстия на крыше, покрытой ободранным брезентом, курился дымок. Только это свидетельствовало о том, что в доме живет кто-то.

 Вокруг жилища стояло (именно стояло, а не росло) несколько деревьев. Скорее всего, нет уже человека, помнившего, как эти деревья зеленели. Сейчас их костлявые ветки бросали голые тени на рыхлую землю. Даже мхи и лишайники не облепили стволы этих мертвых деревьев – они не переносят такой воздух. Воздух заражен радиацией. Как и всё здесь, впрочем.

 Возле одного из таких деревьев стоял сарай, не отличавшийся ничем от дома. Возле него трудился мужчина. На вид ему было лет сорок, но даже сам он не помнил, каков его возраст. Черно-пепельные волосы так давно не стриглись, как борода – не брилась. Одежда его много раз латалась и перешивалась. Мужчина рубил тупым топором бревно. Ему было тяжело, он всё время покашливал, он всё время бранился.

 Из дому вышли две маленькие фигурки. Скрип несмазанных дверей обратил взор мужчины к ним. Девочки, одна лет шести, другая – на пару годов старше, подошли к папе.

 - Идите в дом, детки, - хрипло сказал им отец. Он не продолжал работу, глядя на девочек.

 - Папочка, Тори сказала мне, что видела в небе птицу, - старшенькая зажала в руке плюшевого мишку только с одним глазом - пуговкой. Папа взглянул на небо. Оно было полностью затянуто пепельными тучами.

 - Вики, нет тут никаких птиц. Идите в дом, во дворе долго быть нельзя.

 - Папочка, - отозвалась Тори, - но я сама в окошко видела, как маленькая птица летела за тот холм, - девочка показала пальцем на недалекую возвышенность. Холм полностью скрывал от глаз семьи то, что лежало за ним. Его и дом разделял забор, уже полуразвалившийся.

 Отец повернулся в сторону холма. Его сразу же забила дрожь. Мужчина взглянул на девочек глазами, полными страха и усталости, и прокричал:

 - Я же говорил вам, что за холмом страшно!

 - Говорил… - дочки уже были испуганы и медленно отходили назад к двери.

 - Нет никаких птиц. Ступайте домой. За холмом только… только страх.

 На следующий день отец пошел в погреб и принес несколько жестянок с консервами. Он с Вики и Тори жил здесь, поскольку под домом располагался старый склад с продуктами. Много ли ещё их там?

 Втроём они ужинали, греясь у ржавой печки. Отец попросил принести бумаги для костра. Тори приволокла пачку старых газет. Выбрав одну, не очень выцветшую, она с сестрёнкой принялась рассматривать картинки. Папа, съев свою порцию, бросил взгляд на эту газету. Вверху крупным шрифтом было напечатано: «Мирные переговоры сорва…» Даже не дочитав, он вырвал клок с этой статьей и бросил в печку. Девочки не обратили на это внимание, пристально разглядывая большое животное с длинным носом и огромными ушами.

 - Папочка, кто это? – полные любопытства, спросили дети.

 - Не знаю, дорогие. Что про него написано?

 - Здесь… пишут, что оно из Индии. А-а… где это?

 Отец только пожал плечами. Тогда Вики едва слышно прошептала:

 - Эта Индия… она за холмом?

 - Нет!!! – хрипло крикнул папа, его глаза тускло заблестели. – Там просто страшно! Мы не знаем, что там! Мы не ходим за холм и не смотрим за холм. Всё, пора спать.

 Заснуть он долго не мог. Он ненадолго впадал в дремоту, каждый раз резко просыпался и стонал, скорее всего, девочки слышали папу. В ту ночь хозяину жилища у холма было действительно страшно. Только несломленная ещё до конца воля не давала выплеснуть ему все эмоции наружу. «Мир стал так тесен, - думал отец, бросив попытки заснуть, - а вокруг, за холмом, очень страшно. Почему? Я не знаю… не помню… Но если страх за холмом, тогда почему мне страшно здесь, в доме?»

 А покоя ему не давал один сон – воспоминание. Тогда они с Вики и Тори нашли этот дом. Отец пошел дальше, взошел на холм… Дальше… стало просто страшно… Он приказал детям никогда не взбираться на холм и не смотреть туда. И сам не смотрел.

 Рассвет. Солнце, как обычно, не выглянуло из-за туч. Есть ли оно ещё там, на небе?

 - Папа, папочка!

 Пронзительный крик Вики всё-таки разбудил отца. Сначала он не понял, что случилось, а потом мигом вскочил с матраца. Девочка была испугана и тянула его за руку к двери.

 - Что…

 - Тори побежала за холм за птичкой!

 Его словно ударило в виски. Ноги подкосились, но папа тут же кубарем выбежал наружу. Сзади доносились хныканье и стоны Вики, пытавшейся успевать за отцом.

 Злой ветер бил прямо в лицо. Это был ветер страха. Но он боялся за дочь. За её жизнь. Жизнь в страхе. « Но разве это жизнь? Это выживание. В постоянном страхе можно только выживать».

 Он не успел за этой мыслью заметить, как преодолел холм и спустился к Тори. Она обернулась. Её глаза и лицо не выражали ничего. Страха тоже. Вики спустилась к ним. Девочка уже не плакала, только с любопытством глядела вокруг.

 Перед ними по всему горизонту простиралась равнина, усеянная каменными плитами. Многие из них венчали косые деревянные кресты. Плит было тысячи, а может, и десятки тысяч.

 - А вот и птичка, - спокойно заметила Тори и пошла налево. Вики с отцом последовали за ней и увидели, что одна плита не была поставлена. Перед ней была яма, в яме – скелет человека с лопатой. Отец услышал давно забытый звук: «Кар-кар!» - и черная птица улетела, держа в лапе блестящую жестянку.

 - Это мы выкинули эту банку? – спросил отец у детей, пристально разглядывая скелет. Тори, немного помолчав, ответила:

 - Нет, папочка, её держал в руке этот тощий человек, - указывая на скелет. – Она была пуста, а наши полные-то.

 Вики дернула отца за рукав, показывая пальцем вдаль. Там небо устлали серо-зеленые тучи. Некрасивые, но и нестрашные. Как и всё вокруг.

 - Там – Индия? – детские глазки горели любопытством.

 - Не знаю. Давайте пойдем и посмотрим.

 Папа бережно взял девочек за руки, и вместе они пошли вперёд. Старшая не выпускала своего любимого одноглазого мишку. Младшая сжимала в кулачке картинку – животное с длинным носом и огромными ушами.

 - Там страшно, пап?

 - Почему же? Нам же не страшно. Да, Вики?

 - Страшно перед самим страхом. А мы – в нём. Так что уже не страшно.

 - Это как так, папочка?

 - Не знаю.

 Они шли втроём. А все страхи остались возле унылого холма.